Спасибо, девочки
Поиздаюсь пока тут
Помнится, я Кристине сказку обещала, про аленький цветочек...
Итак, сказка (сразу предупреждаю - длинная
):
Аленький Цветочек
Буйный ветер скитался по русским раздольям,
Там рассветы встречал в жемчугах синих рос,
Слышал ветер преданий и песен довольно,
Да на крыльях старинную сказку принёс…
***
Жил купец на Руси в старо время богатый,
Честно нажить немалые деньги сумел –
Неисчётно товару, каменьев и злата,
Да ещё дочерей-раскрасавиц имел.
Раз собрался он ехать в далёкие дали,
По торговым делам, по морскому пути.
Говорил дочерям, чтоб с подарками ждали,
И расспрашивал – что да кому привезти.
Дочки старшие просят заморских уборов,
Самоцветных камней, что горят изнутри,
Жемчугов, что царице надеть будет впору,
А меньшая такие слова говорит:
«Не вези мне, отец, ни камней самоцветных,
Ни парчи золотой, ни заморских шелков.
Привези мне цветок – драгоценный, заветный,
Он один в целом мире, всех краше цветков!»
Рассмеялся отец: «Привезу, отчего же!
Дело – вовсе пустяк при задаче такой.
Сёстры просят привезть почудней, подороже,
А тебе и всего-то – цветок полевой!»
***
Буйный ветер унёс благовест колокольный,
Златоверхие храмы уже не видны,
Мчится тройка лихая по русским раздольям,
По широким просторам родной стороны!
***
Долго ль, коротко ль едет – неведомо это,
За морями в далёких краях побывал…
И гостинцы везёт со всего бела света –
Только младшей подарка нигде не сыскал.
Снова тройка лихая на русских раздольях,
Кони-птицы быстрее, чем ветер несут…
Да дорога петляет – вот ехал по полю,
А неведомо как очутился в лесу.
«Вот напасть! Никуда не пройти – не проехать!
Видно, леший попутал», - схватился за крест.
«Эй! Тут есть кто живой?!!» - «Ой» - ответило эхо,
Дерева заскрипели, завыли окрест…
Дерева, дерева – ни конца нет, ни края…
«Еле небо алеет – знать, скоро рассвет.
Вот тропинка лесная. Пойду-ка узнаю,
Может, выведет к утру на божий-то свет!»
Там до неба поднялись высокие сосны,
Клонят ели косматые лапы к земле,
И болотный туман пахнет ладаном росным,
И тропинка чуть видна в предутренней мгле…
Те места неходимы ни птицей, ни зверем,
Вдоль тропинки мелькает то сон, то прострел,
В чаще виден замшелый бревенчатый терем,
Что от лет покосился и в землю осел…
Чуть в дали занялось, пламенеет пожаром,
Да вокруг старый лес не горит, не трещит.
Всё в огне, да не чуять ни дыма, ни жара –
Ровно пазори встали над топью в ночи.
Трав болотных колышется спелая нива,
Изнутри алым пламенем ярко горя.
Глядь – в траве-то какое запрятано диво!
Цветик маленький светится, будто заря!
«Дочь меньшая просила такой… Ишь, как светит!
Точно солнышко встало, раскрасив восток…
Дай сорву – ведь ничейный, никто не заметит…
Дочке ж – радости будет!» - и вырвал цветок.
Затряслись, зашумели высокие сосны,
Задрожала земля. Потемнело опять.
Полегла мурава вся под окликом грозным:
«Кто посмел мой цветок заповедный сорвать?!!»
Из чащобы в разбитых, заржавленных латах
Вышла нечисть – не то человек, не то зверь.
Бьёт о землю хвостом, скалит пастью клыкатой:
«Кто посмел мой покой потревожить теперь?!!»
«Не казни меня, чудище страшное видом!
Пожалей, отпусти – расскажу всё, как есть.
Что цветочек сорвал я – тебе не в обиду!
Дочь меньшая просила подарок привезть!...
Не губи, господин, христианскую душу!
Обыскался гостинца, хозяин лесной!
Уплачу, как велишь – уговор не нарушу, -
Откуплюсь серебром, золотою казной!»
Рассмеялась тут нечисть: «Казны мне не надо!
Что за надобность в злате лесному царю?
Сам могу оделить – сметы нет моим кладам,
Так и быть – отпущу… И цветок подарю!
Отпущу, но такое поставлю условье –
Кто тебя первый встретит – того и пришлёшь!
Коли выполнишь волю – живи на здоровье,
Коли ж нет – под землёй от меня не уйдёшь!»
Обещался отдать всё, что требует нечисть:
выйдет кошка, собака – пришлёт, хорошо -
Божья тварь завсегда выбегает навстречу…
Взял цветок и пошёл со спокойной душой.
***
Вьётся стёжка змеёй на некошеном поле,
Златоверхие храмы далече видны,
Вот уж слышен опять благовест колокольный –
Льётся песней знакомой родной стороны…
***
Отворились узорные ставни светлицы –
Знать, заслышали тройку у самых ворот.
Замелькали в окошках весёлые лица,
Слышно: «Батюшка едет! Гостинцы везёт!»
«Ишь, всё видят, чертовки! Вот радость большая
Нынче будет – подарков привёз дочерям!..»
А навстречу бежит уже дочка меньшая
И спешат остальные к открытым дверям.
«Здравствуй- здравствуй, меньшая, любимая дочка!
Раскрасавицей стала, как я погляжу!
На Руси отыскал я заветный цветочек,
Не за морем… Пойдём, опосля расскажу…»
Посмотрел на цветок – уговор сразу вспомнил:
«Кто тебя первым встретит – того и пришлёшь!»
Это ж дочку родную он чудищу отдал!...
«Коли ж нет - под землёй от меня не уйдёшь!»
«Что ты, батюшка, стал вдруг уныл и невесел?
Али что приключилось в пути? Отвечай!
Может, спеть тебе грустную русскую песню
Иль пойти самовар приготовить на чай?..»
Рассказал про кручинушку злую, про горе:
Как в чащобе лесной до рассвета блукал,
Как цветок отыскал на Руси, не за морем…
Да про слово, которое чудищу дал.
***
Было тихо. Все спали. Ушла, не прощаясь
Из отцовского дома любимая дочь.
Месяц тонкой полоской на небе качался,
Распахнула объятия синяя ночь…
Долго шла без пути, без дороги как будто,
Долго шла по полям, средь лесов и болот,
Только аленький цветик горит на распутьях
Колдовским огоньком и куда-то ведёт…
***
Вот уж ели сгустились и небо закрыли,
Хороводом танцуют жуки-светляки,
Ветер шепчут над лесом… Темно, как в могиле,
И болотные манят с тропы огоньки…
Там до неба поднялись высокие сосны,
Клонят ели косматые лапы к земле,
И болотный туман пахнет ладаном росным,
И тропинка чуть видна в предутренней мгле…
Те места неходимы ни птицей, ни зверем,
Вдоль тропинки мелькает то сон, то прострел,
В чаще виден замшелый бревенчатый терем,
Что от лет покосился и в землю осел…
Заколочены окна, оборваны ставни,
Паутинную нитку снуют мизгири…
Но примята трава – кто-то был здесь недавно,
Да ушёл по росе, не дождавшись зари…
Ни замков, ни засовов – не заперты двери.
Входит девица красная – нет никого…
Нет, не ходит никто в этот брошенный терем
Да в старинной печи не разводит огонь.
«Я пришла!» - тишина… Ей никто не ответил.
«Где ты чудище злое, зверь страшный лесной?!!
Это я вышла батюшке первой навстречу,
И цветок он сорвал для меня, для одной!»
Уронила на землю цветочек свой алый,
Что завёл её в лес непроглядный, густой –
Сразу снова пророс и зацвёл небывалой,
Заповедной, волшебной своей красотой...
***
Стала жить она в тереме зверя лесного.
Лес пустой от макушек до самых корней.
Да творится какое-то чудо чудное:
Всё, чего пожелает – тотчас перед ней!
Только редко, безлунными вовсе ночами,
За окном кто-то ходит, а кто – не понять.
Сам с собой говорит, да вздыхает печально
До зари, а потом исчезает опять…
Раз не спится девице, и месяц не вышел,
Снова кто-то бродил под окном до утра:
«Знать, хозяин лесной!» А в ответ она слышит –
«Не хозяин я здесь, а послушный твой раб.
Ты – моя госпожа. Всё, что хочешь – исполню!
Всё, что хочешь – найду, чтоб тебе подарить!
Об одном лишь прошу – редкий день меня вспомни,
Да позволь иногда мне с тобой говорить…»
С той поры чей-то голос был с девицей рядом,
Называл себя чудищем, зверем лесным,
Открывал ей богатства несметные кладов,
Подносил ей подарки великой цены.
Приносил он ей клюкву из чарусы трякой,
Да купальницы жёлты охапками рвал…
Вечерами рассказывал страшные сказки,
Пел про матушку-Русь, будто сам там бывал…
Вместе шли за душистой лесной земляникой,
За цветами чудными по летним лесам…
Но никак друг сердешный не кажет ей лика –
Голос слышен, да только не виден он сам.
«Покажись, друг сердешный, навстречу мне выйди!
Не отказывай в просьбе единственной мне!
Я хочу твои очи приветные видеть,
Твою душу в их тихой найти глубине…»
«Свет очей моих ясный, царица, отрада!
Я твой день и твой сон от себя берегу…
Пусть всё будет, как есть - нам встречаться не надо!
Не могу показаться тебе, не могу…
Полюбила меня за учтивые речи,
Да за песни про Русь, про цветы-васильки…
И погубишь навек, отвернёшься при встрече!
А прогонишь – умру я, зачахну с тоски…»
«Ты мне дорог любым. Ты мой ангел хранитель.
Как забуду твою доброту? Не страшись –
Не уйду, не оставлю я эту обитель.
Милый друг, покажись! Милый друг, покажись!»
Из чащобы в разбитых, заржавленных латах
Вышла нечисть – не то человек, не то зверь.
Бьёт о землю хвостом, скалит пастью клыкатой:
«Что ты скажешь теперь? Что ты скажешь теерь?»
Лес дрожал от раскатов звериного рыка –
Только взгляд не звериный, не злой, не пустой…
Испугалась, бежала, охрипла от крика,
Не слыхала, как вслед доносилось: «Постой!»
Пробудилась под утро. Вставало Ярило,
Прогоняя из горницы серую мглу.
«Отзовись! Где ты есть? Друг сердешный, друг милый!»
А в ответ мизгири зашуршали в углу.
«Отзовись! Где ты есть! Друг сердешный, друг милый!»
Зашумел тёмный лес: «Не ищи, не зови!..
Ненаглядная, счастье моё ты сгубила –
Как прожить без тебя, моей светлой любви?»
Коль решишься уйти – я не стану неволить.
Злат мой перстень надень – вмиг к отцу возвратит.
Не могу удержать, хоть терять тебя больно…
Обо мне не услышишь, не встретишь…Прости».
«Не горюй, не кручинься, друг милый, любезный!
Не оставлю тебя, никуда не уйду.
Исцелю твоё сердце от грусти-болезни,
И руками злодейку-тоску разведу…»
***
Вот уж сбудется год на Ивана Купалу,
Как живёт красна девица в чаще лесной.
Да по отчему дому она стосковалась,
По отцу, по сестрицам, сторонке родной.
«Стосковалась по людям? В слезах, не смеёшься…
Злат мой перстень надень – вмиг к отцу возвратит.
Оставайся, сколь хочешь. В три дня не вернёшься –
Я умру в тот же час. Без тебя мне не жить».
«Я в три дня обернусь, я б до срока успела!
Не удастся меня удержать никому!» -
С милым другом простилась, злат перстень надела
И тотчас очутилась в отцовском дому.
То-то батюшка рад да все прочие люди
Видеть снова живой и здоровой ей!
Опечалились только, что мало пробудет,
Упросили сказать про житьё, про бытьё…
Сёстры диву даются – да давит их зависть.
Только ночь наступила – бегут со всех ног
Все часы в доме часом назад переставить,
Чтоб сестра не поспела в назначенный срок.
Расставаться пора – третий день на исходе.
Уж родные и челядь собрались вокруг.
По часам ещё время до срока выходит,
Да почуяло сердце неладное вдруг…
***
Снова в тереме старом у зверя лесного:
«Милый друг, что не выйдешь, не встретишь меня?»
Тёмный лес не шумит, и в ответ ей – ни слова
В угасающих отблесках третьего дня.
«Милый друг! Я к тебе возвратилась до срока!» -
Ветер крылья-обрывки сорвал и унёс…
Дерева-великаны кивают с упрёком,
Травы головы клонят – поникли от слёз.
Догорает закат на Ивана Купалу,
Распускается в ночь цвет Иванов один…
Побежала туда, где цветок её алый –
Может, там ожидает лесной господин?
Позвала – зверь лесной недвижимым остался,
Безобразные лапы к цветку протянул…
Видно, долго друг верный ей дожидался,
А теперь крепким сном непробудно уснул.
«Пробудись, милый друг! Слова молвить не хочешь…
Али в чём провинилася я – расскажи!..»
Да не сон, не дремота свела ему очи,
Не услышит он – мёртв, бездыханен лежит.
И катились, катились горючие слёзы,
И плакун прорастал над сырою землёй:
«Пробудись! Почему я вернулась так поздно!..
Я люблю тебя, суженый-ряженый мой!»
Взорвалось, оглушило раскатами грома,
Небеса разорвала на клочья гроза…
Зверя нет – поднялся человек незнакомый,
Да знакомые ласково смотрят глаза…
«Узнаёшь ли, красавица, зверя лесного?
Полюбила меня, назвала женихом…
А теперь – человеком – полюбишь ли снова?
Да простишь ли ты, примешь в обличье таком?
Был я молод – летам не вернуться обратно.
Был я весел – судьба посмеялась моя.
Был удал да удачлив на поприще ратном,
И не раз постоял за Отчизну в боях.
Да рассеял, растратил что было благого,
Не заметил, а то удержать не сумел…
Ничего пережить не хотелось мне снова
Из того, чем богат был мой прежний удел.
Стал искать со товарищи вольную волю,
Да на чёрное дело пошёл, на разбой.
Не стоял в честной битве за Родину боле –
Был давно человек, душегуб стал лесной…
Хмель-дурман пролетит, бесконечным не будет,
Руки золото жгло, пущё жёг белый свет…
Не забыть, не уйти – видно, прокляли люди,
Да и сам себя проклял – прощенья мне нет.
Много лет с той поры пронеслось-проминуло,
Злою нечистью жил под проклятьем людским…
Ты пришла! Ты мне душу, надежду вернула,
Растопила ледовые стены тоски…
Я люблю тебя, слышишь! Не вымолвить словом –
Несказанно люблю тебя, ангел мой, свет!
Согласишься ли суженым видеть такого?» -
А она улыбнулась тихонько в ответ.
***
Буйный ветер скитаться по русским раздольям
Улетел – оставаться здесь тесно ему.
Будет петь свою древнюю песню на воле …
Что в ней сказка, что быль – как по нраву кому.
Вот решил по теме еще выложить 
Нашла очередной свой перл 
не могла решить куда его, то ли в магию, толи в таро. Решила сюда щас поймете почему. 
Помнится, я Кристине сказку обещала, про аленький цветочек... 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума